[indent] Их было семеро.
[indent] Семь всадников верхом на темномастных лошадях — или вороных, или караковых, или гнедых, двое из которых рысили впереди, трое ехали сзади, и еще двое прикрывали со спины, вооруженные длинными и тяжелыми копьями, способными легко пробить человека насквозь. У них не было опознавательных знаков, но они и не были нужны: одежда, подбитая волчьим мехом, и два пса — нет, не пса, волка? — бегущих между первыми двумя конными и тройкой остальных, говорили о том, что Дебри покинули их исконные жители, направляясь к засыпанным снегом, прикрывающим застаревшую кровь, давно разрушенным руинам когда-то неприступной крепости.
[indent] Слово "Остагар" скрипело на зубах, как песок. Остагар когда-то остановил хасиндскую экспансию, и только благодаря Остагару Ферелден выстоял тогда, не пал перед натиском, и очень надолго, так долго, что все практически стерлось из памяти предков, откинуло его народ назад. Хасинды медленно гнили в своих болотах, медленно дышали воздухом стоячей воды, которая заражала всех вокруг. Они перессорились между собой, стали разрозненными, рассредоточились по всем топям и даже дальше, там, где не было жизни, только снег и белый холод. В тундре, которая лежала за Коркари, там, где не было места никому — кроме них.
[indent] И спустя столько времени они снова выходят из-под скрюченных крон болотных деревьев — и для чего? Чтобы встретиться с теми, с кем когда-то, в незапамятные времена, когда магия еще не была так убога и искорежена, купирована и извращена, они были одним народом. Очень давно, так, что никто не узнает правды. Но они были, и были тем ужасом, что заставил содрогнуться даже империю Тевинтер, блестящую и пышущую своим великолепием тогда, в те седые годы, когда все еще было живо.
[indent] Кадварх знал это. Он видел это в его бесконечных снах, он ходил по Тени, собирая крупицы информации. Он путешествовал из одного мира в другой, тот, где жили те, кто помнил — духи. Демоны. Что-то выше и духов, и демонов. Они помнили. Они знали. Теперь знал и он.
[indent] Решение было взвешенным и продуманным.
[indent] Пора было выходить.
[indent] Прах негромко всхрапывал, позвякивая многочисленными кольцами своей непростой упряжи: уздечка была украшена монетами, которые свисали с ремней, а повод состоял из колец железа и кожи, позвякивающий при каждом движении, длинная, рваная попона из кожи и меха закрывала еще и шею, и свисала лоскутами с его иссиня-черной головы, так, что не было видно ни гривы, ни даже влажно блестящих больших глаз. Это не мешало коню двигаться, и он шел вперед, взрывая черными копытами белый снег. Передовые всадники добрались до руин: Кадварх видел, как их кони прыжками поднимаются по разрушенным помостам и останавливаются на широкой площадке. Волки появились там чуть позже, и, опустив носы вниз, побежали дальше бодрой рысцой — исследовать местность до того, как человек с тяжелым посохом в руке, ничем не уступающим копью в руках замыкающих конных, доберется до этого места. Шаман. Хозяин.
[indent] Ветер был неспособен пробраться через кожу и волчий мех, да и Кадварху вообще казалось, что здесь, на равнине, куда теплее, чем в его родных местах — болото было ледяным и темным, топким, хранящим в себе знание — и ужас, — столетий. Здесь же все было как на ладони, и никаких ловушек просто не могло существовать для хасинда, привыкшего слишком внимательно смотреть по сторонам и себе под ноги.
[indent] Аэп Киндрейн чуть подался вперед, давая вороному возможность для толчка, и Прах тут же осел на задние ноги и выпрыгнул вперед, перелетая через небольшой расколотый подъем и заскакивая на нижнюю площадку крепости. Откуда-то с юго-востока послышался волчий вой, протяжный, но не тревожный: спокойный и уверенный. Что ж, они ненамного опередили тех, с кем было договорено о встрече. Оба волка показались из-за поворота и подбежали к лошадям. Кадварх прищурился, смотря в сторону, откуда он слышал предупреждение о чужаках.