Прогулка была довольно приятной. Вообще здорово было расслабиться и отвлечься. Большую часть времени Валья планировала, готовилась, тренировалась. Изредка взаимодействовала с кем-то, время от времени подольше. Но так, чтоб не помнить и не думать — этого с ней почти не случалось за последние несколько лет. А тут ей можно было просто ходить, просто смотреть, просто слушать. Запоминалось оно как-то само собой, она столько времени провела, изучая Вейсхаупт, что запомнить новое помещение удавалось легко. Выглядело тут всё не так, как дома. Совсем не так. Ощущалось тоже иначе. Всё-таки разница широт имеет значение для многих и многих деталей, которые так сразу и не могут быть очевидны.
В целом, ей тут понравилось. Не масштабами, а именно тем, как было использовано пространство.
Нет, если откровенно, то она обожала безлюдные пространства Вейсхаупта, где её могли и не найти, если она того хотела. Она любила потратить время на изучение забытых комнат, осмотр оставленных вещей. Ей казалось, что крепость в такие моменты с ней разговаривает, и это было волшебно. Тут вряд ли такое было возможно: и спрятаться, и разговаривать с крепостью.
Было интересно получить новый опыт. Опыт гостьи. Как ни странно, а эльфийка никогда ещё не были ничьим гостем. И это было донельзя странное ощущение. И кто бы мог сомневаться, что экскурсия закончится именно так и именно здесь?
"Вот теперь точно подерутся"
— А что, кто-то ещё пытался охотиться внутри периметра? Потому и не видел.
Некоторые грифоны очень ленивые существа. Кошачья шкодность, анатомически собранная в районе хвоста, заставляла высматривать добычу во всём, что меньше. Раз бегает и не человек, то еда. И кому там какое дело о цене, ценности и важности? Зачем куда-то летать, когда можно тут поймать? Рив время от времени очень любил потакать своей такой лени: кушать хочется, а ждать уже не очень. Вот и искал обходные пути. Да и не факт, что именно сголодухи он всё это вытворял. Шкодность, охотничий инстинкт или что-то вроде того. В свободной-то охоте только Надасу настолько откровенно повезло. Но ведь честно пойманная еда всегда вкуснее принесённой, верно?
— Ты будешь очень расстроен, если они проломят крышу или там сломают пару несущих стен в этой... конструкции? — останавливать драку она и не помышляла.
Мальчикам нужно было выяснить до конца всё самим, без вмешательства. Потому что остановленный конфликт не решит проблему — Рив снова прилетит. А если ему настучат в клюв и вокруг, то можно будет считать, что конкретно эта территория к разорению не разрешена. Потом, конечно, они могут сообразить на троих: два грифона и собаки — что тогда начнётся, она и думать боялась. Потому что если они все тренированы в достаточной степени (а они тренированы), то срисовать друг у друга интересных линий поведения и навыков — святое дело. Затерроризируют всю крепость. Командный подряд дело очень страшное. Опять же, вся дрессура насмарку. Животные друг у друга учатся с тем же успехом, что и у людей.

Ну, естественно, подрались. Ещё бы. Очень закономерный результат, на самом деле.
Эльфийка ничуть не удивилась, и с любопытством наблюдала за... людьми. Её в драке двух грифонов уже ничего не могло удивить. А вот в наблюдателях, захваченных зрелищем, ещё как. Интересно же.
А грифоны... а что грифоны? Один рыпнулся не по делу, другой подтвердил фактом, что хозяин тут он, и нечего наглеть. Нормально всё. Ничего нового, ничего страшного, ничего особенного. Вряд ли они могли подраться насмерть, а так повалять друг друга даже на пользу.
А вот люди это, пожалуй, поинтереснее будет. Надо признать, особо испуганным тут не был никто. Она помнила, что когда эти твари начали взрослеть, все всерьёз опасались, что они порвут друг друга. Все же про них читали. Ну, конечно, в природе у них было больше места разлететься в разные стороны и не пересекаться территориями, а если и сражаться за них, то исключительно по делу. А потом, когда они не просто были приручены людьми, но исчезли из природы, то какой-то механизм неизбежно сдвинулся. Их уже не разделяли огромные километры. Это всё довольно наивная чушь была, хоть они тогда до криков спорили с её вечным оппонентом, который как раз опирался на книги. А Валья считала, что книги следует пересмотреть, потому что уже очень давно грифоны живут с людьми, полностью исчезнув из природы, и все эти стычки за территорию, а потом развод их друг от друга — это увядающий признак того, что раньше было иначе. Она была уверена, что они не способны убить друг друга. По идее, если бы хотели — достаточно было бы мощными когтями перемолоть в труху кости крыльев. И всё. Страж была уверена, что покалеченный таким образом грифон либо не выживет, либо продержится недолго.
Так вот тогда в Вейсхаупте все действительно следили за отделением грифонов, очень тщательно. И некоторая нервозность наблюдалась. А тут никакой нервозности. Ну да, дерутся две громадины, ну и что? Верещат на всю крепость и её окрестности, да кому интересно вообще? Будто на двух котов смотрят, а не на животное, которое человека склюнуть может с той же лёгкостью, как и корову, к примеру, а то и легче.
Интересные тут люди, что ни говори.
— Теперь не угробит. Думаю, Надас его ещё помнёт пару раз, да на том и договорятся.
Она пожала плечами. Они ж разумные и прирученные твари, не будут впадать в настоящие крайности, столько сотен лет уже с людьми живут. Наверное, уж забыли, как в природе у них всё было, пусть и заколочено у птиц это на очень большие гвозди. А всё же. Зависимая полностью от человека тварь, человеку же и доверяет. Иначе эта система не работает.
— А ты говоришь грифон у тебя безмозглый. Ну-ну.
Нормальный грифон. И чего он прицепился? Совершенно кондиционный здоровый и разумный грифон. Очень качественный.

Наблюдая за двумя улетающими грифонами, Валья чувствовала, как её всё же кольнуло тревогой, но постаралась быстро от неё избавиться. Однако голос разума не всегда работал в таких обстоятельствах. Это логикой она понимала, что у грифонов действительно нет естественных врагов в дикой природе. Если не считать упомянутых в дневнике огров, которые могли таковыми считаться. Но всё же люди развиваются и придумывают много интересных вариантов оружия. И это не считая магов. В общем, как-то скребло на душе. Но девушка волевым усилием отогнала это чувство. Постаралась по крайней мере.
Тревога матери мало подчиняется логике. Она просто есть. Ты волнуешься о своём ребёнке, даже если это не параноидальная постоянная тревожность, то в какие-то моменты (подобные этому, например) ты в любом случае тревожишься. Уговоры и какие-то разумные приёмы не действуют. И если, отдавая грифона во взрослую жизнь, она расставалась спокойно в большинстве случаев, то вот так отпускать было непривычно.
Логикой она верила Кусланду и понимала, что если с его Надасом за всё это время ничего не случилось, то и Кривохвост будет в порядке. Чай не дурнее брата. Но всякая рациональность пасовала перед тем, что где-то там, в незнакомой местности, незнакомом климате находится впервые грифон, который вот-вот осознает, что ему можно всё, любая радость, которая придёт на ум. И, возможно, где-то там есть какие-то люди, которым любой грифон априори не то, чтоб доверяет, нет. Скорее просто не считает активной опасностью, потому что они привыкли, что люди за ними ухаживают, помогают им.
В общем, за хозяином крепости Страж шла в самых противоречивых чувствах. Но это был полезный им обоим опыт. Научиться оставлять его совсем одного — это было бы здорово. Сейчас она могла спокойно отбыть из крепости верхом, а грифон оставался у себя. И она знала, что он будет в порядке. Данный момент был бесценен тем, что она сможет научиться понимать: он будет в порядке, если будет совсем один. Следующая ступень доверия меж ними. Очень важная.
Чужие Стражи были для неё, опять же, фоном — она привычно шла мимо, наблюдая, но будто бы глядя вскользь. Она привыкла  к тому, что ей нужно держать дистанцию. Здесь это получилось самым естественным образом. Гость Стража-Командора, вряд ли возможны какие-то знакомства и панибратские отношения. Взгляды, конечно, были, не без того. Но к взглядам она как раз привыкла. Ничего нового.
Внутри было теплее, хотя и ненамного. Она привыкла к сухой жаре, которая прогревала до самых костей, но если ты неосторожно оставишь кусок кожи открытым, то выжигала до мышц, спекая кожу в корку (если ты не потомственный коренной житель, конечно). Она привыкла к холоду высоты, где они с грифоном проводили очень много времени. Но сейчас она оказалась где-то посередине, где она не была в полёте, но продолжала оставаться в холоде. Внутри было натоплено и, пожалуй, душновато. Камень пах совершенно иначе. Вейсхаупт был полон сухих пыльных запахов, иногда перемежающихся с запахом песка. Он звучал, как тихий треск и шорох змеиной кожи по песку пустыни. Он был старый, сухой, основательный. Здесь всё было... не таким. Пахло иначе, звучало иначе. Было иначе.
Она устроилась поудобнее, продолжая осматриваться и прислушиваться.
— Что скажу? — переспросила она, чуть пожав плечами, — Первое впечатление, что тут всё живенько так.
Вот верное слово. Крепость была живой. Живой организм постоянно что-то делает, как-то движется, взаимодействует, там происходят свои процессы (скрытые и явные), сигналы проходят туда и обратно, информация обрабатывается. Вейсхаупт был спящим, уже довольно давно.
— И дисциплина хорошая. Без перегибов.
Ну да, было бы с перегибами, её бы расстреляли ещё во время посадки. А так всё-таки привели начальство, мол пусть сам разбирается. В любых непонятных случаях — приведи начальство. Но Валья знала таких, которые как раз думают только Уставом и правилами, в угоду им жертвуя здравым смыслом. Очень хорошо было, что тут не так. Разумная функциональность, вот как это называлось. И пусть было непривычно в таких условиях находиться, пусть было слегка тревожно от этого — она чувствовала, что здесь ей было бы труднее держать расстояние между собой и окружающими — но, в целом, здесь было неплохо.
— А если тебе хочется подробного анализа, то я понаблюдаю, и выскажусь точнее.
Изучение всяких условий требовало времени. С первого взгляда ты можешь увидеть одно, но чтоб присмотреться и понять по-настоящему — нужно копать, копать и копать. Это как с Надасом: дурашливый грифон на самом деле был очень серьёзным, просто это включалось в нужные моменты. И если ты при нужном моменте не присутствовал, то тебе кажется, что он всегда такая дурачинушка-богатыринушка, которая роняет стены, уносит с собой старые колодцы, выцарапывает и выклёвывает целые секции старых помещений. С первого взгляда ты скажешь, что он идиот. А с третьего Валья просто знала, что тот скучает по Кусланду и не находит себе адекватного активного и сложного занятия, которым его может обеспечить только всадник. Отсюда и вредительство — во-первых, энергию приложить некуда, во-вторых, просто интересно же!
Здесь было так же. Нужно посмотреть и понять.

Потихоньку замёрзшие кончики тонких пальцев начали отогреваться — эльфийка обняла руками кубок с подогретым вином, используя его скорее в качестве внешнего обогревателя, нежели в качестве внутреннего. Понемногу тепло начало просачиваться в тело. В Вейхаупте это случилось бы сразу: горячий воздух за два-три вдоха доносил жару до самых костей, а потом уже можно было посидеть на солнышке и хорошенечко оттаять. Здесь не то, чтоб было так же, но всё-таки было довольно тепло сейчас. Девушка начала метаться между двумя состояниями: согреться и дышать. Пока что одновременно получалось с трудом, и вряд ли можно было обрести гармонию в этом плане.
Валья слушала, запоминала и делала в голове пометки спросить про это всё подробнее. Ведь именно для этого она тут? Спросить про события Мора, записать их. И раз уж получилось сразу включиться, то это её даже устраивало.
В целом, история была знакома и довольно понятна. Старая песня, на новый лад. Маги постоянно заигрывали с демонами. Люди всегда пытались найти себе безопасное место. Она и сама так же оказалась в Стражах.
— Ты считаешь это именно полосой невезения для местных Серых Стражей? Или ты веришь в проклятие места?
Упадок Серых Стражей — это вообще, похоже, была непаханная тема для исторического исследования с последующим анализом ситуации. С чего-то же оно началось? И кому-то ведь было выгодно? При неоспоримом понимании того, что без них Мор не победить, и они нужны — они всё равно пришли в упадок. Верно? Как это могло быть? Просто человеческая глупость? Бездарное руководство? Или коварный план по развалу системы, необходимой людям? Страж в такие моменты чувствовала проблеск вдохновения. Вдохновения покопаться, понять, разобраться, найти истину и источник. Как было с грифонами, к примеру. Эта черта от учёного в ней была. А бесконечной жизни не было. Поэтому она подумала, что когда-нибудь, если она доживёт до старости и перестанет делать столько дел сразу — она про это будет искать информацию. Или читать то, что найдёт. Вникать. Но сейчас у неё, к сожалению, не было возможности этим заниматься.
Вообще, конечно, речь могла идти и о полосе невезения, когда и руководство бездарное, и страна в кризисе, и просто так сложились обстоятельства. Хотя и странновато, конечно. Но, может, это в природе людей: когда Мор стучит в окно, они отдадут что угодно, а когда века спокойной жизни — зачем поддерживать Серых?
— Адамант... — она вздохнула и покачала головой, — если честно, с трудом верится, что мы всё ещё попадаем в эти ситуации. Казалось бы, мы всё об этом уже знаем. Примеров история знает сотни. Что я пропустила в этой истории, что не могу понять, как она вообще могла случиться? Это противоречит всякому здравому смыслу!
Эльфийка постоянно задавалась таким вопросом: почему происходят те или иные вещи? Почему люди не понимают, что цена таких действий будет столь высока? И ведь не дураки это всё делали. Образованные, вроде, люди! Понимающие цену своим действиям. И всё равно... как так-то?

Вызовом?
Эльфийка лукаво улыбнулась. Впрочем, она понимала, почему так. Предполагала. Возможно, она тоже когда-нибудь будет исходить из тех же соображений. Будет понимать их куда лучше, чем понимает сейчас. Когда-нибудь та, выросшая Валья, будет мыслить схоже. Возможно. Сейчас же она... нет, она даже не мечтала о спокойных временах, когда она сможет искать и находить. Да, ей понравилось найти грифонов, пусть там и было много неприятного с этим связано. Но именно находка ей легла на душу. Сейчас она расплачивалась за неё, и понимала, что будет расплачиваться, видимо, до конца жизни. И все эти идеи про "искать и находить" — будут не с ней. С кем-то другим. Про это не мечталось. Про будущее вообще никак не думалось, если не считать тех моментов планирования, которые она себе оставляла. Страж тряхнула головой. Нет, пожалуй всё-таки идею вызова она никогда не поймёт, она ошиблась в этом. Вызов — это когда ты в восторге от удачи, когда ты испытываешь вдохновение от того, что делаешь, ищешь выход, ускользаешь от смерти или поражения. Это как бой. Бой, в который они все входили по-разному. Каронел умел танцевать красиво, он умел в это погружаться, бой становился чем-то немного большим, чем просто убийство врага. В какой-то момент что-то менялось, и начиналось не простое месиво. На тренировках чаще, в реальном бою, где времени на это нет, реже. Кусланд, видимо, так же проживал критические ситуации. Валья же просто ставила галочку о том, что сделано и решено. Её кризис ещё не настал, но упрямо наступал на пятки. И она шла ему навстречу, спокойно готовясь и пытаясь предусмотреть всё. Это не было творческим процессом или же чем-то подобным. Это было предположением, игрой в вероятности, голой математикой. Большую часть вариантов она проигрывала, причём, проигрывала с треском. Не хватало времени, ресурсов, возможностей, даже банально места или средств. В ситуации "работаем с тем, что есть", она делала всё возможное. И это был большой список дел, в котором она мысленно ставила галочки напротив исполненного. Это не был вызов ей, её способностям, её уму и её храбрости. Это была её ответственность, и не более того.
Трудно быть обычным эльфом среди таких вот выдающихся деятелей. У них жизнь, как стремительный полёт кометы: сквозь пространство и время, не взирая ни на что.
— Уничтожить? Богов? — Страж искренне удивилась.
Ну, то есть понятно, что они их и так уничтожают: как выползет это вот божественное, так сразу и уничтожают, по мере сил и возможностей. Но спящих? Ну то есть Валья могла понять идею остановить Мор до его начала. Отличная идея, почему нет? Но готовя такую беспрецедентную операцию, надо всё-таки планировать её получше, не так ли? Она всё знала о дурно спланированных операциях, потому что одну из них спланировала лично. И неудачно. Поэтому с тех пор старалась как-то совершенствоваться в таких вещах. Да, она знала, что как запланировано никогда не происходит, но можно же совсем откровенных глупостей не делать?
— О, слушай, слепое подчинение — это классная штука, — иронию в голосе можно было хоть кувшином черпать, очень в личную точку сейчас попало, — я про это тоже знаю, но немножечко с другой стороны, видишь ли. Был у меня забавный опыт на эту тему. Бесценное наблюдение на всю жизнь. Так что тут, я скажу тебе, далеко не слепое подчинение. Очень часто мы видим, что происходит какая-то нездравая ерунда. Но не подчиниться не получится, потому что отдельные Командоры требуют либо бездумного и точного исполнения приказов, либо сразу тебя объявляют дезертиром — и под нож. Магам крови по большей части безразлично откуда кровь брать от добровольной жертвы или от казни. Так на так и вышло бы. А бунт против Командора... ну представь, он бы был, а потом бы их, опять же, под нож, потому что это бунт и ради спасения иерархии бунтовщиков казнят на месте. Без исключений. Ужасная ситуация, согласна. Но внутри Адаманта я бы сама не знаю как поступила бы, потому что любое из действий — как я могу сейчас видеть — привело бы к моей смерти. Причём, задолго до хоть какого-то результата. Разве что бежать можно было бы попробовать. И всё.
Хорошо одному из Командоров сидеть и рассуждать, как круто и правильно протестовать, если не согласен с решением. А вот такие рядовые Стражи как Валья очень даже отлично понимали, что к чему приведёт. Рядовые не имели ровным счётом никакой силы в таких вопросах, они были просто исполнителями чужой воли, и могли только погибнуть, но не протестовать или обсуждать решения руководства. И да, практически всё руководство с удовольствием культивировало это самое слепое подчинение. Рядовые Стражи попадали в систему, не имея возможности что-то изменить, потому что они в любом случае станут преступниками, которых осудят на смерть. Девушка это уже слышала. Одного раза хватило, чтоб на всю жизнь запомнить: если ты не согласен, то это никого не волнует. Нужна гораздо более сильная сторона, чтоб Командоры знали: ответственность придёт по их души, а рядовые Стражи верили в справедливость. Тогда, возможно, они будут чувствовать своё право протестовать против таких вот решений. А пока что их казнили за "дезертирство", к которому можно приписать всё, что угодно, если очень захотеть. Причём, Командоры этого и не скрывали ведь. Да, я тут власть, если ты не будешь молчать и мне подчиняться (а приказы у меня дурацкие, я тут игнорирую закон и вообще сам всему закон), то будет тебе за это наказание. Спорить можно было долго, но до трибунала не дожить — легко. Особенно если кое-кто хочет, чтоб ты до него не дожил. А в рапорте писать всякое она не хуже них умела.
— Даааа, Кусланд, — вздохнула она, — осознала сейчас одну важную вещь: что бы ты ни делал — ты герой. А что бы ни делала я — я преступник. Потому что ты Командор и право имеешь, а я просто Страж, и прав у меня ровно столько, сколько разрешено. А это практически так: умереть на посту, защищая то, что скажут защитить. Ты не сможешь понять меня и мне подобных. Потому что не был нами, и уже не будешь.

Она тоже рассмеялась вместе с ним. Не так, правда, весело.
Но бывает в жизни так, что ты смеёшься не потому что тебе искренне весело, а потому что ничего другого у тебя нет. И сейчас, когда они говорили о конкретных вещах, но не столь близких её жизни и задаче — она могла позволить себе абстрагироваться. Если бы речь шла о её задаче, да в том же ключе — она бы орала. Или молча ушла бы, не будучи в силах объяснить необъяснимое (ещё одна причина, почему она свои планы ни с кем не обсуждала). А так, можно и посмеяться. Можно и порассуждать. Когда ты вне этого, то как-то проще. Хотя, конечно, дело-то далеко не радужное.
— Кусланд, — вкрадчиво позвала она, — а напомни-ка мне, кто ты? Не сейчас, а кем ты рождён? Расскажи мне об этом.
Ну то есть существует же разница между аристократом урождённым, за спиной которого поколения знатного рода, который сравним с королевским и девушкой-эльфийкой (бывшим крестьянином, любым другим магом Круга, рядовым храмовником и т.д.), которые никогда не знали на вкус никакой власти, а всегда были на позиции фундамента. Да, на этом фундаменте стоит вся их структура, потому что без них ничего бы не было. Но если откровенно, то кому это интересно вообще? И рассуждать о том, что все способны повторить то, что сделал он — воистину смешно. Ну, правда, же смешно — ухохотаться.
Она готова была смириться, что он никогда не поймёт. Просто не в состоянии. Как он говорил, что она не поймёт, так и он на самом деле ничегошеньки не понимал. Это было печально.
Возможно, уже очень хотелось, чтоб он понял. Возможно, усталость накатывала: три года уже длилось и длилось безостановочно, без всяких перспектив. А может быть зудела мысль, что таких как она — сотни, а он даже не в состоянии понять (по-настоящему понять) своих людей или просто людей. Не может просто отключить свою уверенность и попробовать посмотреть на мир чужими глазами. И все те люди, которым он приписывает какие-то свойства, судимы им за то, что они не смогли — они погибли и погибнут зря. Это было обидно.
Обидно было жить в мире, где имеющие власть не в состоянии понять того, кто её не имеет и не стремится. По большей части людям хочется просто делать своё дело. Спокойно или не очень — как получится. Но делать. И иметь к тому возможности. Судить всех за то, что они не великие воители, реформаторы, революционеры и бунтовщики — это как-то довольно... ну то есть как судить за то, что ты априори не можешь сделать. Человек не имеет крыльев, невозможно его обвинять в том, что он не умеет летать. Летают грифоны и тогда человек находит выход (если у него есть такая возможность) — и летает с грифоном. Если грифоны не вымерли, конечно. Ну, и так далее.
Так просто.
— Ну, слушай, если я стану угрозой, то ничего не выйдет, — Страж тихонько посмеивалась, представив себе такой вариант, он оказался заманчивым, но совершенно неисполнимым, — а конкретно про слепое подчинение — постарайся не равнять себя и других Командоров. Поверь, это я могу сравнивать, имея перед глазами твоё отношение и отношение... прочих. Но ты сравнивать не можешь, потому что не на той ты ступени находишься. И поверь моему слову — если оно хоть что-то для тебя значит вообще — ты сильно от них от всех отличаешься. Очень сильно.
"Рядовой Страж остановил Мор..." Ну-ну.
Кусланд был поистине героичен, но слеп как кутёнок. Просто слеп. Как раз тот вариант, когда у носорога плохое зрение, но при его скорости и весе — это ни разу не его проблема. И вот это как раз была его слепая зона — он в упор не понимал, что именно он никогда не был рядовым. Просто никогда. Сколько бы он ни думал о том, "что внутри", сколько бы ни верил в это — это была его тень, которую он игнорировал. Внутри у всех есть сила желаний и стремлений. Но некоторым с рождения повезло заполучить склад ума и воспитание, необходимое, чтоб вырасти в такого вот героя. Не чета ей, кстати. Ей-то просто повезло. А ему не очень. Однако у него была огромная изначальная база и прекрасный толчок стартовый (это не про Мор, это про рождение, воспитание, семейные традиции, генеалогию и прочая-прочая-прочая), а у неё просто стечение обстоятельств: магия, небольшие знания эльфийского языка, наблюдательность. И некоторая интровертность, которая привела туда, где она была сейчас. Будь она более открыта и более вдохновлена, возможно, у неё и были бы сторонники, о которых так часто говорил Кусланд. Но он был более социализированным, нежели Валья, опять же, кстати, в силу его воспитания. Он умел в общество. А она нет, ей это трудно давалось. Он легко и непринуждённо в нужный момент вытаскивал из себя светские манеры, как она увидела недавно в свой адрес. А она даже если бы постаралась, не знала бы как ему ответить, не могла бы ни в шутку, ни всерьёз. Просто потому что эльфийская девчонка этого в принципе знать не может. И договариваться на его уровне не может тоже. А доминанту воли брать — это она в последние годы на грифонах потренировалась, но с людьми всё не так работало. Люди смотрят на другие вещи, нежели энергия, бесстрашие и уверенность. Люди спросят бумажку. У Кусланда она всегда была. У Вальи — нет, даже до сих пор все её иллюзорные звания были лишь на словах. А достижения... по идее, они очень небольшие. Кому какое дело до того, что она куда-то медленно идёт? Люди смотрят на бумажки. То есть на то, что кем-то зафиксировано или подтверждено. В подтверждении было то, что она знала грифонов, умела писать, читать, работать с информацией. И более ничего. А что там за рамками видимого, так оно то ли есть, то ли нет.
Люди хотят исполнять свои обязанности. И если бы кое-кто другой честно их исполнял, давая людям чувство защищённости, то не приходилось бы возлагать на простых ребят ответственность за спасение крепости, Ордена или какие-то бунты, реформы, войны. Простые ребята могут делать своё дело. Желающие развиваться, могут развиваться. Желающие спокойно заниматься исследованиями, могут заниматься исследованиями. Желающие драться, могут драться. Но не их обязанность следить за Командорами. Командоры сами должны свои обязанности исполнять, не дожидаясь, когда же там им принесут обратную связь. Если Командор не в состоянии себе найти адекватного советника, который время от времени будет останавливать и сообщать, что началась какая-то ерунда нездоровая, то это, опять же, не ответственность простых ребят. Валья даже до сих пор понять не могла, кем бы она хотела быть среди Стражей, если бы имела возможность выбора. Да, ей нравилось возиться с грифонами, это было то, что дарит ей удовольствие. Но если бы не приходилось жить в мире, где всё рухнет — кем бы она хотела быть? Если бы все вышестоящие исполняли свои обязанности... что бы она делала? Может быть вообще придумала бы способ навсегда избавить мир от Скверны. Но уверенности в том, что всё будет хорошо не было. Была уверенность прямо обратная. И так было с каждым из Стражей. Если бы все исполняли свои обязанности...
И ты либо понимаешь такие вещи, либо хочешь понять и пытаешься-пытаешься-пытаешься, пока понимание не придёт, либо... Либо ты с упорством носорога талдычишь, что всё не так, и все неправы, не замечая, что под каждым решением каждого человека есть некоторая база. И не всем повезло родиться в столь древней семье, иметь такой дом, такое воспитание, таких родителей, такие ресурсы для того, чтоб потом стать "рядовым Стражем".
Как можно настолько не понимать столь очевидного и важного? А ведь от этого зависит многое в отношениях с твоими же подчинёнными. Если ты не ждёшь и не требуешь от них того, чего они не могут дать — это сильно упрощает все взаимоотношения. Люди просто доверяют тебе больше, если этот момент есть. Даже грифоны доверяют тебе больше, если ты не ждёшь от них, что они взлетят сразу же или научатся нырять на дно моря, как тебе бы того хотелось и ожидалось.

Больше двух часов?
Девушка могла бы расхохотаться на этом моменте, если б не было всё так... так. Больше двух часов...
Она могла бы рассказать, как это — в один момент понять, что если ты хочешь всё успеть, то тебе нужно больше времени. И могла бы рассказать, как она высчитывала тот волшебный рецептик, из-за которого по Вейсхаупту стали ходить слухи, будто бы она не спит вовсе. Сколько ей понадобилось времени, чтоб понять — жертвовать она может только собой. Её решения, её действия — её жертва. Два часа, какая роскошь. Полтора часа в сутки — вот её реальность. Уже три года кряду. И да, ей было что об этом рассказать.
О многом она могла рассказать не меньше. Но хвала богам они говорили не про неё. И если всё пройдёт правильно, то никто и никогда не будет на её месте, спрашивая, что же и как же было, как же она дошла до жизни такой геройской. Геройское героям, которые изначально для этого родились. Про Кусланда всё равно бы написали хроники, а про её рождения и записей не осталось. Всему своё место, как говорится.
Двадцать. Ему было почти двадцать, когда он столкнулся со своей войной. А до этого... до этого у него были любящие родители, дом, обучение, понимание того, чего ты хочешь в жизни. И что ты можешь. Он уже имел право голоса, уже мог приказывать или как-то влиять на ситуацию, возможно, имел опыт управления гарнизоном. Его же хотели оставить на командовании, значит, знали — справится. То есть он уже знал, умел, мог. И уже имел сложившийся авторитет у тех, кому надлежало слушаться. Ну, в общем, понятно, что он не понимает, как много у него было изначально, и сколь весомый это был запас для скачка вверх.
У каждого свои чудовища и свои задачи. В каждой истории была своя боль, свои потери, свои подвиги и свои достижения. Историю она слушала. Вечером запишет. А потом наметит ряд уточняющих вопросов, чтоб можно было нормально и подробно всё записать и разобрать. Она подумала, что это будет книга. Не меньше.
— То есть ты всерьёз считаешь, что внутри Ордена все равны? — она внимательно глянула на него, чуть склонив голову к плечу.
Посвящение не стирало прошлую жизнь. Посвящение давало возможность быть кем-то иным. Но все приносили с собой свой собственный багаж: опыт, осознание, желания и стремления. И это, пожалуй, было самым ценным в них. Что бы они представляли из себя, если бы магия стёрла их личность полностью, отменила всю память? Кем бы они стали? Каким был бы сам Орден, полный таких вот... единиц? Вот пришёл взрослый человек, прошёл обряд — и вышел оттуда совершенно иным, полностью другим. Вот бы как было, если бы это всё отменялось и стиралось. Нет, истина была такова, что их опыт шёл за ними по пятам. Они всё равно оставались собой. Эльфами, людьми, магами, воинами, потерявшими семью или оставившими её. Они несли с собой всё образование, которое получили. Это самое образование, кстати, и привело её к грифонам. А Кусланда к победе над Мором. Личность — это весь опыт прожитого, который человек имеет и осознаёт. Заложенное в юности он всё равно принёс с собой. И пришёл в Мор уже практически зрелым. Она ведь тоже в те же девятнадцать с довеском отправилась за грифонами. И никто бы не сказал, что она не взрослая. Если ты достаточно взрослый, чтоб драться или погибать, то либо да, либо нет. Ничего не поделать.
— Я права, тут можешь не сомневаться. Только рядовые на самом деле могут видеть такие вещи, потому что на нас это всё выливается. И мы видим, что льётся. А вы со своей вершины можете искренне верить, что вода чиста. Но очень часто это не вода. Я встречала высокомерие, за которое, по-хорошему — если ты прав, конечно, и все мы действительно равны — следовало бы устроить хорошую выволочку с разбором ситуации. Но я молчала, потому что если бы меня забили до смерти за дерзость — некому бы было делать моё дело, которое должно было быть сделано. И вот они мы все: те, кто наверху забывают здравый смысл, уже не говоря про какую-то совесть или хотя бы иллюзию справедливости; а те, кто внизу не имеют возможности спорить, потому что тебе прямо сказали "ещё раз откроешь рот — пойдёшь под суд или будешь убита на месте" — уж совсем стопроцентно за точность цитаты не поручусь, довольно давно было. Я так полагаю, что у нас есть способы самоубийства и получше, чем говорить Командорам, что они придурки полнейшие, как думаешь? Стражи рядовые разве для этого существуют? Или всё-таки с порождениями тьмы воевать? Так что давай не будем про равенство. Ерунда это всё, его не существует, спроси тех, кто внизу, они про это всё знают. А если хочешь, чтоб было — подумай как. Потому что по факту его нет. И своё уютное государство за эталон не бери. Это как раз то, что ты не можешь оценивать. У тебя так. Но ты — сильно отличаешься, помнишь ведь? Другие себе позволили, например, угробить грифонов, считая, что поступают абсолютно верно. Демонов там разводили. Ну, ты понял. И ещё позволяют сказать "слушайся меня или умри". Сам понимаешь, бывает так, что руководство творит откровенную блажь. Но фраза про "умри" никогда не отменяется. Либо ты слушаешься, либо ты мёртв.
Она всё удивлялась, какой огромный клубок противоречий он в себе носил, и в какие хитрые иллюзии верил, полагая их истиной. А реальность словно бы проходила мимо него. Сталкиваясь с ней, он впадал в бешенство, злился и орал. Не соглашался с её наличием, боролся и искоренял. Но не признавал. Видел лишь маленький её кусочек, и была она ему так неприятна и так больна, что он не смотрел подробнее. Просто стремился изничтожить. С закрытыми глазами. Можно ли воевать с врагом, которого не видишь и не понимаешь? Вот в чём вопрос.
— Грифоны поднимутся вновь? — улыбнулась она, — А что? Мне нравится. Что? Ты и тогда пошёл за грифонами или тебе просто любопытно стало?
Нет сомнений, очень изобретательная приманка, хотя непонятно, что бы она могла значить в то время. Сейчас-то, когда они уже знают про грифонов, всё играет новыми смыслами. Пока что не поднялись, конечно, но она работала над этим.

Эльфийка усмехнулась. Приводить в пример их собственные отношения тоже было идеей неудачной. Потому что кое-кто сначала зазнакомился и разговорился, а потом... нет, не представился, а просто дождался, когда до неё это всё дойдёт общим скопом во всей своей красоте.
— Хм, полагаешь, мне следовало в тот момент упасть в субординацию и начать называть тебя по политесу? Ещё не поздно отыграть обратно, если хочешь, будет тебе политес.
Идея молчать и слушать вообще отличная идея в большинстве своём, очень её устраивала всегда. Жаль, что тогда взаимодействия не получается вообще. То есть не жаль. Жаль, что оно нужно. Вот этого жаль. А всё остальное прилагается обычно.
— Ну и много было отсутствия рангов там, где командование творит ерунду всякую? Принцип-то есть, и нигде не прописано, что именно требует соблюдения принципа, а в каком случае Командора надо завернуть в ковёр и поставить в угол. То есть предполагается, что Командор не станет разводить демонов, скармливая им подчинённых. Не станет отдавать сомнительные приказы, которые приведут к геноциду целого биологического вида. Командор не станет бросать свою основную задачу, и не начнёт заниматься непотребствами политического свойства ради власти. Понимаешь, да?
И хотелось бы ещё понимать, каким образом сорвавшегося с нарезки Командора нужно завернуть в ковёр, кто это будет делать? Сколько нужно Серых Стражей, чтоб завернуть в ковёр сорванного Командора? Хм? Ни единого варианта таких механизмов Валья не видела.
Дурацкой была идея идти в Стражи. Спасение жизни, свобода... ерундой это оказалось на поверку. И жизнь не спасена, а лишь взята в долг, и свободы магу-эльфийке не будет в этой жизни. А в другие она не верила. А то, что хитрить и прятаться научилась, так это, опять же, просто попытка хоть как-то исполнить свой долг. Причём, если уж совсем честно — провальная, потому что её долг не грифонов пасти или мстить потом за них страшно (тут, кстати, Кусланд и казнит её, не раздумывая, если это всё начнётся). Всё это ерунда ерундовая — она должна заниматься не этим. И уже сейчас её можно было привлекать к ответственности за саботирование прямой деятельности и неисполнение прямых обязательств.
"Интересно, он меня тут где-то запрёт или по месту основной дислокации выдаст, в случае если ему сказать это всё сейчас?"
Ну или там мабари — товарищ знал толк в качественной казни, что уж тут. Расстрел для слабаков, да?
— Я думаю у тебя будет ещё не одна возможность меня собственноручно убить или отдать мабари, — она усмехнулась, — возможно даже раньше, чем ты думаешь.
Приятно знать, что ждёт тебя впереди. А уж если быть разорванной на куски, то какая разница порождения тьмы это сделают или дисциплинированные мабари? Мабари ближе хотя бы, на данный момент (надо посмотреть на них хотя бы, пока не началось). А в Вейсхаупте можно и попроще закончиться. Другое дело, что пока что нельзя. Надо успеть многое сделать. Но уже сейчас понятно, что именно этот Командор, вероятнее всего, её и прибьёт с шумом и прибаутками, возможно, матерными. Ну потому что если всё обернётся плохо, то терять ей будет уже нечего.
— Справедливым? Серьёзно? Хочешь быть справедливым? Тогда давай заключим с тобой один договор. На предмет справедливости, о которой ты так страстно рассуждаешь.
А было бы даже здорово, если бы он согласился. Половина забот долой. Как он там будет это делать и что — её мало волновало. А ей было бы меньше работы, что тоже хорошо. Прямо даже отлично. Да и пример справедливости был бы не лишним. Потому что она в неё не верила.

Она не могла не засмеяться. Даже пытаться не стала сдерживать смех, который рвался наружу.
— Нет, знаешь, я пока что не настолько сильно хочу спать, чтоб искать смерти и отдыха. Полно работы ещё.
Искать смерти... действительно смешно. Мало кто на самом деле её искал.
Когда ты находишься немного в стороне, то обычно видишь больше, чем находясь внутри той или иной ситуации, отношений. Поэтому понаблюдать пришлось многое. По сути, очень и очень разные вещи проходили мимо неё, позволяя ей наблюдать, оценивать, делать выводы. И её вполне устраивало, что это так. Иного она и не знала.
Так вот смерти никто не ищет. Ищут как раз других вещей. Но жизнь — заковыристая штука, найти желаемое получается не всегда. Особенно, если искать бездарно.
Искать и идти навстречу, всё же разные вещи. Навстречу смерти все идут, потому что не избежать этой самой встречи.
Страж уже даже перестала задумываться, почему каждый раз, как они встречаются с Кусландом, у них происходит какой-то подобного плана разговор? То ли им поговорить больше не о чем, то ли цепляют друг друга за самое сокровенное — кто ж знает? И при этом... кто они друг другу, чтоб такое выворачивать, встречаясь? И ведь так только с ним получается!
"Интересно, это у нас взаимный эффект или мой личный?"
Она только сейчас убрала руки от давно уже остывшего кубка с холодным теперь вином. Размяла согревшиеся пальцы, с удивлением понимая, что вот они тут просидели уже... сколько? А она опять не заметила времени, окружающих людей, которые тут были, происходящих событий. Вернулись ли уже грифоны? Сколько времени прошло вообще? Валья удивлённо моргнула.
— Предложить... я хочу предложить справедливость. Довольно суровое будет предложение, но честное. Если ты так настроен серьёзно с наведением порядка и прочего, то мне бы хотелось... если Серые Стражи второй раз угробят грифонов полностью, не смотря на все мои попытки этого избежать, скажи мне как Страж-Командор, который собирается вести Орден в будущее — будет ли заслуживать этот Орден носить на гербе убитых нами дважды грифонов? Если Ферелден изведёт под корень всех мабари — будет ли заслуживать Ферелден своего герба? Мне нет дела до судеб Ферелдена. Но грифоны — сфера моей ответственности и нашей общей.
Страхи, страхи, страхи.
Они поглощали, не давали жить спокойно, заставляли постоянно быть сосредоточенной и собранной. Вполне осознанные и понятые страхи, с которыми удавалось примириться, делать из них выводы и предотвращать. Но и понимать, что не всё тебе подвластно. Ей следовало сжечь тот дневник, и никому его не показывать. А теперь уже было поздно. И, по большей части, если всё обернётся плохо, то мало будет утешения в упразднённом гербе Стражей. Разве что ради торжества справедливости, хотя кому она такая нужна будет? Валье будет уже всё равно на тот момент. По понятным причинам.

Девушка следила за его действиями, не отрывая пристального взгляда от тёмной поверхности вина, к которому она даже не прикоснулась, равно как и ко всему, что на столе присутствовало. А потом подняла глаза, глядя на Кусланда, сцепила пальцы в замок, потирая их неосознанно, не от того холода спасая, о которого можно уйти в тепло, а от того, от которого нет спасения. Она нервничала. Вот теперь — да.
Она не устала, пока ещё нет. Запасов упрямства и вариантов хватало ещё на ту самую жизнь в бдительности, о которой так любил говорить сидящий напротив мужчина. Тихая и не очень быстрая в решениях девочка имела тот самый запас упрямства, которого хватило бы до самой смерти, даже доживи она до преклонных лет. На три десятилетия хватит уж тем более. А вот веры не хватало. Не было её фактически, и с этим она не знала, что делать. Может быть и ничего. А может быть и не ей.
И да, она изначально знала, что ответ будет таким.
— Вот об этом тогда и давай договоримся. Мы с тобой. Если всё обернётся плохо, то ты упразднишь этот герб и запретишь его использовать. Навсегда. Всем. Никаких исключений. Никаких лазеек и увиливаний. Нет грифонов — нет герба. И дальше что хотите придумывайте, хоть звезду восьмиконечную. Но предатель не должен иметь права брать себе символикой тех, кого уничтожил. Ты можешь это сделать. Я... я тоже могу, но не так, как ты. У тебя получится лучше и без жертв.
Ну или почти без жертв. Но совершенно точно лучше и проще.
И на самом деле Валье не хотелось этим заниматься. Смотрела она сейчас ему в глаза с довольно близкого расстояния и понимала — вряд ли ей придётся это делать. Жизнь из мести, на самом деле довольно утомительное занятие, лишённое всякого смысла, вдохновения и даже хотя бы просто желания бороться. Упрямства ей бы хватило. А вот желания так жить не было никакого. Было желание справедливости. Преступник должен получать своё наказание, не так ли? По справедливости.
Но тут как раз и возможны были разногласия между этими двумя Стражами. Скорее всего они бы как раз и начались прямо сейчас. Самое забавное было в том, что по сути вещей они были единодушны. А вот по результату, могли быть сильно нет. И в этот раз не до скандала, как у них обычно водится, а до драки. Насмерть.
— Мы очень долго летали и воевали с ними. И потому наша обязанность их защищать. Если мы этого не сможем или, хуже того, сами инициируем их полное уничтожение — что мы будем делать? Что делать, чтоб справедливость всё-таки была явлена и все поняли — она неизбежна и приходит ко всем, кто совершил преступление, кто бы он ни был и какими бы ни были его причины?
Это на самом деле очень серьёзный был разговор и договор предстояло заключить не менее серьёзный. Но они обсуждали сейчас ни много ни мало — возрождение Серых Стражей, чего так хотелось Кусланду. А изначально Стражи быть едины с грифонами. И теперь предстояло понять: что они будут делать и что возрождать, если грифоны будут убиты самым преступным образом.
Эльфийка вздохнула, на миг прикрывая глаза, но потом снова посмотрела на собеседника. Теперь как раз немного устало.
— Если цепляться к букве закона, то у меня нет никаких юридических полномочий обсуждать этот договор. Но право такое есть, как бы странно это ни звучало. Формально я — рядовой Страж, прав у меня нет. Фактически... ну, ты понимаешь.

Лёгкое пожатие плеч — вот и всё, что она могла ответить на его мнение о грифонах. Тут они, пожалуй, были в разных весовых категориях. Если Стражи (почти все, без исключения) считали грифонов своей собственностью — кто законной, а кто нет — Валья искренне считала их порабощёнными. Давно исчезнувшие из природы, они были приручены и одомашнены. И жили пусть в приемлемых для них условиях, но всё-таки не в естественной среде. Это был их зверинец, их, ставший домом, плен. И никто теперь не мог сказать, какими они были изначально.
Эльфийка наблюдала орлов в естественной природе. Наблюдала их и у тех, кто с ними охотился. Заботился о них, это правда. И не считал, что причиняет птицам вред. Но орёл в природе, парящий в вышине так, как ему заповедано древнейшими инстинктами, и орёл, пикирующий на добычу под резкий и привычный ему приказ: "Взять!" — это два разных орла. Тем более что у второго добычу потом отнимают, считая её своей. Оба эти орла живут. В природе меньше, это правда. Но тут ведь как посмотреть.
Но инициировать разговоры про всё это она не считала нужным. Не пришло ещё время вернуться грифонам в природу. Для начала их нужно всё-таки защитить. Но это, впрочем, была её забота: либо у неё всё получится, либо погибнут вместе. А Кусланд может верить и думать, что защита — это не то, что люди обязаны давать тем, кого изъяли у природы. И даже может искренне считать, что ничего они, изъявшие, никому не должны: ни природе, ни грифонам. Да только вот если не врали все эльфы про мироустройство — природа своё спросит, ой, как спросит! Не повод для споров. Она считала, что защитить они обязаны. Раз приручили — несите ответственность.
"Интересно, мабари у них тоже в защите не нуждаются?" — хотя, конечно, мабари это, скорее всего, не природное явление. Собаки далеко и давно уже ушли от своих предков, так что в природе их бы и не было никогда.
Но лучшего варианта всё равно не будет. Если кто-то сможет отомстить за тебя, отомстить страшно и бесповоротно — это на самом деле упрощает очень и очень многое.
О второй и основной части мести она пока что говорить не стала. Не время. А в будущем, возможно, всё и так будет нужным образом. Упразднённый герб — это тот ещё позор. Справедливо предположить, что за продолжением дело не станет. На данный момент этого было более, чем достаточно.
— Что ж, — кивнула она, — меня это вполне устраивает, — она протянула руку мужчине, сидящему напротив, — договорились: если история повторится и грифоны будут истреблены по вине Серых Стражей, Орден не станет их спасать или хотя бы пытаться — ни один Серый Страж никогда до конца этого мира не будет иметь права носить грифоний герб. Вне зависимости от расы, пола и заслуг перед отечеством. Твоё слово. Я ему верю.
Её попустило немного. У Кусланда этот момент действительно получится быстрее и проще. Она не могла заниматься наращиванием влияния и всей этой политической мутью — у неё была другая важная задача. И ущерб времени, сил, ресурса в данном случае мог оказаться фатальным. Потому что она-то как раз считала, что грифонов нужно защитить. Защитить в той войне, которую они не могут вести и выигрывать. Они не люди. Они не умеют в политику, влияние, интриги. Они честно делают своё дело, отдавая им свою преданность и заботу. До конца. И если грифоны становятся разменной монетой в таких играх, то они приравниваются к мирному населению в войне. А мирное население нужно защищать, потому что оно просто делает своё дело. Долг любого воина — знать это, понимать и не совершать преступления, отдавая в жертвы тех, кто не может постоять за себя. Против магии крови грифоны бессильны. И политика могла сожрать их безвозвратно.
Будущий Первый Страж мог соглашаться с ней или не соглашаться — это его дело. Но переубедить он её не мог. Грифоны и мабари (хотя она вообще ничего о них не знала и даже не видела ни разу) — это мирное население, даже если оно обучено помогать воевать, они всё равно не на том уровне, чтоб уметь на равных с людьми. И потому они — зависимы. Не потому что их кормят, дают им жильё и ухаживают за перьями. Грифоны всё это отлично смогут и в природе делать, они не дурные. И как-то ведь жили они до приручения в той природе, благополучно дотянули до приручения. Не нужны им все эти "ухаживания". А зависимы они именно в том плане, что они не могут интриговать и защищать себя. Если Кусланд думает, что не обязан — его право. Не он вернул в мир это чудо. Не он видел, как впервые за века трещинами идёт скорлупка древней кладки и оттуда появляется живой птенец. Не он испытал первый за четыреста лет совместный полёт грифона и человека. Вопрос защиты было решать не ему.
А вот его уже имеющееся влияние и репутация, были очень кстати. Он мог спорить или не соглашаться, но, по сути, он стал первым (и, вероятно, единственным) её соратником в вопросе грифоньей судьбы. Он ей говорил про пользу соратников, она поняла его и поверила его словам. И выбрала его. И если всё пойдёт не так, герб исчезнет вместе с грифонами.
Одно это делало её спокойнее и увереннее. Справедливое возмездие вообще очень способствует спокойствию и уверенности.
— Спасибо, что понял. Спорить об этом было бы трудно.

Вот и всё. Собственно, и хорошо. Валья действительно вздохнула с некоторым облегчением, улыбнувшись собеседнику — самую чуть, но всё же. Ей редко доводилось испытывать радость от того, что часть работы ложится на кого-то другого. Да, впрочем, кому бы она могла довериться? Это просто Кусланд сам по себе такой странный. А больше-то таких ведь и нет.
Скажи она кому другому, что Серых Стражей нужно судить — что бы ей ответили? А если она сказала бы, что у них нужно отнять право носить грифона на гербе? Или, ещё веселее, то, что всех Серых нужно извести под корень, если они зарвутся окончательно? Что бы ей ответили? И только этот мужчина не задавал вопросов, не спорил, не уточнял — он просто думал и соглашался. Он мог встать на дыбы по другому поводу, который на самом деле был довольно незначительным. Но по значительному вопросу — он соглашался. И это было благо. Сейчас на самом деле девушка испытала прилив сил на фоне обычного утомления. Теперь она могла не думать о том, как провернёт в деталях эту операцию. И если так и не придумает она, то может придумать Кусланд. На её стороне упрямство и изощрённая фантазия, но на его стороне неуёмная энергия, пробивная сила и отрицание любых преград. У него, пожалуй что, выйдет получше, чем у неё.
— Когда-нибудь? — удивлённо нахмурилась она, — Почему не сейчас?
Может, она что пропустила или запамятовала за эти несколько недель, но, кажется, она говорила ему, что расспросит его и про это тоже. Там, в Вейсхаупте, было не место и не время разговаривать об этом. Она честно предупредила, что всё равно про это поговорят. И на тебе. Когда-нибудь.
Тем паче он уже поделился своими основными планами, с которыми у неё ничего в конфликт не вступало. Поскольку она сама к власти не стремилась и что делать со всеми Серыми Стражами не знала, то и зачем ей было бы? Кусланду надо, пусть Кусланд и думает. Она поможет, если он посчитает, что ему нужна помощь от неё. А препятствовать не будет точно. Если кто-то улучшит работу Серых Стражей, то и хорошо. Именно работу по исполнению основного долга, а не чего-то иного. Она не могла, не знала и не предполагала, как построить всю работу так, чтоб количество порождений тьмы не было столь ужасающе огромным. Её еле-еле хватало на то, чтобы заниматься своими непосредственными обязанностями и кое-чем сверх того. Про столь масштабную линию поведения и обороны (а то и наступления), она думать не могла, ей не хватало информации.
Так что всех этих непонятных уходов от разговора (который она, кстати, не заводила) она не понимала. Валья отлично знала, что не представляет собой никакого интереса для сильных мира сего. И, в целом, это её более чем устраивало. Странные отношения с Кусландом тоже, впрочем, попадали в эту категорию: он ею совершенно точно не интересовался. Просто они периодически встречались и разговаривали, странным образом совпадая в ряде вопросов, но столь же сильно отличаясь в других.
Поэтому действительно было непонятно. Делить им особо нечего было. Кто она и кто Кусланд вообще?

Валья почувствовала, как потихонечку (на самом деле очень даже быстро) скатывается в лютое бешенство. В который уже раз. Ну, почему, почему, каждое общение с ним вызывало такие эмоции, что умей она чуть хуже себя контролировать — уже бросила бы в него бокалом, даром что тот по-прежнему полон вина, пусть уже и порядком остывшего. И не было в этом никакого преувеличения, ей каждый раз хотелось кинуть в него чем-то тяжёлым, а иногда и очень острым. Очень странное желание для мага. Очень странное желание для самой Вальи! Она гордилась по праву тем, что эмоции не контролируют её поведение. Для неё это было бы слишком большой роскошью. Она бы и магом не стала, если бы эмоции её контролировали. Строго говоря, она бы просто не выжила, её бы усмирили много лет назад. И всё было нормально: работа, работа и ещё раз работа. Всегда так было. И лишь Кусланд талантливо выводил её на бешенство (себе-то зачем врать, именно бешенство это и было), причём, не очень-то напрягаясь. Даже споры с вечным оппонентом её всего лишь сердили, но не доводили до такого состояния.
Эльфийка нахмурилась, всерьёз размышляя что будет, если она кинет в него, скажем, стул от соседнего стола. Прочистит ли это ему мозги?
— Ты издеваешься надо мной что ли? — зашипела она почище всякого грифона, тихо, но проникновенно, — Это что за тупая философия про "ты сама всё поймёшь"? Я думала, это Вейсхаупт на тебя так влияет, но это, похоже, ты сам так отличился. Откуда, мать твою, мне всё понять, знать и сделать надлежащие выводы о происходящем, если ты сам молчишь в тряпочку о том, что происходит?! И ладно бы ты не обладал информацией. Но обладаешь!
Она ненавидела все эти секретные потуги, утаивание информации от союзников (а куда он теперь от неё денется?) и прочую красоту из раздела тайн. Как ей сделать какой-то выбор, если она не обладает всей полнотой информации? Её решения касаются не только её личной судьбы. И о "неправильном выборе" речи вообще идти не может, потому что если выбор будет неправильным, то она-то, конечно, погибнет, однако, беда не в этом. Строго говоря, никакой беды в её гибели не будет, потому что смерть единичного Стража — невелика потеря. А вот всё остальное, поставленное на кон — это было слишком. И вот — пожалуйста. Тот, кто мог бы помочь, рассказав всё, отделывается туманными фразами про "ты всё поймёшь сама". Вместо того, чтобы словами через рот сказать, что происходит. Сэкономив ей время, которого и так катастрофически не хватает. Если она ещё будет искать информацию о происходящем у Серых Стражей, то она даже эти жалкие полтора часа в сутки спать не сможет. И этот... этот... ферелденский пёс не желает ей помочь! Вот не скотина ли?
Ищи союзников говорил он, с ними легче говорил он! Грёбаный лицемер!!! Ни хрена с такими союзниками не легче! Зачем они вообще нужны, если опять приходится делать всё самой, а делать самой вариантов нет, ибо делегировать тренировки с грифонами она никому не может. Эти тренировки не может. И сил, равно как и времени, на сбор такой информации, которой уже обладает он, у неё тупо нет!
Она закрыла лицо руками и вздохнула.
Иногда выбор союзника казался ей бездарным, причём в той же степени, как в другой раз удачным. Кусланд он временами был как невероятное везение, а в другой момент перекидывался в дичь и становился карой небесной. Сначала его хотелось расцеловать, в другой момент — избить до полусмерти, ну, или хотя бы переломать ему пару костей. Ключицу, к примеру. Отличный выбор.
Она так и сидела минут, наверное, десять. От бессилия дрожали пальцы.
Всё-таки есть предел выносимого для одной маленькой и не особо талантливой девушки. И она уже очень давно к своему пределу подошла. Она знала все свои сильные и слабые стороны, и вот налаживание контактов не было её сильной стороной. Она не умела привлекать на свою сторону, вытягивать информацию, общаться и быть милой. Может, у Кусланда это получалось потому, что у него были навыки и соответствующее воспитание? Магов старательно разобщают, и Валья была одиночкой. У этого была своя собственная цена.
Вот примерно такая.
— Слушай, ну помоги мне уже! У меня нет времени ждать, когда всё встанет на свои места. Я пытаюсь сделать то, что ещё никто не делал. Уж точно не последние четыре века. У меня на самом деле нет ни времени, ни ресурса. Почему бы тебе не рассказать мне то, что знаешь ты? Потому что решение уже принято. То самое решение принято три года назад, ты не можешь повлиять на это. Можешь только помочь и облегчить мне задачу.
Спрашивать о Море сейчас? Она не могла. Ей нужно было для начала успокоиться, потому что первым вопросом она попыталась раскрыть для себя то, что в разы важнее. И, возможно, было бы проще, если бы в союзниках был кто-то другой. Но кто-то другой не мог ей помочь, вот в чём засада! Помочь ей мог только Кусланд. Но он был невероятной скотиной. И с ним было трудно. Очень трудно. А вот выбора не было. Такой огромный мир, по факту, имел для неё лишь одну точку. Ну, две. Но вторая — это уж совсем если станет отчаянно плохо. А шанс... шанс мог быть только с Кусландом. К её великому сожалению.

Отредактировано Valya (2019-05-06 05:25:31)

Кажется, она уже начала понемногу привыкать к Кусланду. По крайней мере в этот раз единственной её реакцией на всплеск его эмоций был ледяной взгляд и некоторое напряжение мышц вокруг глаз. Возможно, это было ещё хуже, чем явная злость, потому что сейчас — вот именно здесь и сейчас — она взбесилась. Впрочем, в отличие от гостеприимного хозяина позволить себе такие... хм... проявления эмоций она не могла. Маг всё-таки. Если бы она истерила по поводу и без, её бы даже до Истязания не допустили — усмирили бы без зазрения совести. Или ещё чего похуже. А людям, видите ли, истерить можно, им за это ничего не бывает. Ни за злость, ни за отчаяние, ни за боль... ни за что. Магов только крошат в гуляш. А людей нет. Собственно. Ничего нового.
Она не могла знать точно связана там ветка магии с её ощущениями или нет. Скорее нет, чем да. И что там было первично — холод, леденящий душу и потом вырвавшийся в заклинании снежной бури — или наоборот. Она и тогда этого не знала, да и потом разбираться не стала. Но чувство холода было с тех пор всегда с ней. В редкие, подобные этому, моменты. Кусланд злился горячо, жарко. А она нет. У неё всё было иначе.
Холод.
Смертельный холод ледяной пустыни, где ветер так силён, что превращает пушистый снег в каменно твёрдый наст. Слепящее отражение лучей солнца от этого снега, выжигает глаза. Режущий словно кинжалами наотмашь ветер.
Это всё, что она испытывала в тот момент.
"Ты не понимаешь"
Впрочем, ему и не надо. Ей не нужно было его понимание. Они были разными более чем полностью. Если бы она вела себя аналогично, то у неё бы даже шанса не было исполнить задуманное. Ни малейшего призрачного шанса. И говорить об успешности решений вообще не приходилось. Валье не нужно было знать конкретику. Ей достаточно было думать о том, что история вполне может повториться. И готовиться к тому моменту, когда всё начнётся. Вникать в детали тут было не то, чтобы лишним, но в любом случае не обязательным. В этом мире было по пальцам одной руки пересчитать тех, кому она доверяла. Точнее, их было всего четверо, и лишь одному из них она доверяла как самой себе. Даже двум, если совсем честно и не врать самой себе (а себе ведь не соврёшь, значит...) В её случае — уже победа.
Ей многое хотелось сказать Кусланду. Очень многое. И было что сказать. Но даже при условии того, что он её единственная реальная надежда на спасение грифонов... даже при этом всём, она не могла с ним говорить. Потому что она планировала на годы вперёд, умела тихим упрямством добиваться своего в обход любых параноидальных настроений. А он впадал в бешенство, орал и топал ногами. Она не могла доверять ему больше, чем прочим. Слишком он был горяч и несгибаем в своих суждениях, слишком не умел молча и тихо идти к своей цели, приспосабливаясь к ситуации. А ей приходилось. Даже с Иваром приходилось работать. Это с ней он разговаривал о том, как тренировать грифона. С ним она обсуждала изучение Вейсхаупта и ему приносила отчёты. Естественно, под видом этого, гнула свою линию. Но так, чтоб он не придрался. Если бы ему было к чему придраться — она была бы мертва ещё три года назад. И до сих пор не понимала, почему, собственно, это не так. Но пользовалась случаем виртуозно.
Да. Кусланд — это Кусланд. Не нужно ему говорить. Собственно, и спорить с ним уже тоже не о чем. Всё понятно и без того.
И потому она выслушала его молча, не меняя выражения лица.
А потом всё с тем же вымороженным чувством дополнила уже от себя:
— Серые Стражи — аполитичны. Мне так говорили. И поэтому политические дрязги внутри Ордена я игнорирую. Кому надо, тот пусть и возится. Тебе ценен Орден — я тебя не обвиняю. Мне ценны грифоны — и ты меня не обвиняй. Мы просто можем помочь друг другу. Полностью разделять чужие ценности не обязательно.
Нет, эльфийка не считала своей семьёй Серых Стражей. Не считала их чем-то... ну то есть ценность всего Ордена до состояния впадения в гнев, ей была исключительно непонятна. Грифоны — да. Вот это ценность. Потому что их почти уничтожили. Серые Стражи благодаря магии могут появляться в любых количествах. Они и нужны-то исключительно для того, чтоб Мор остановить. С порождениями тьмы сражаться может кто угодно, по-настоящему страшен в этом плане только Архидемон. Каждый раз, как Кусланд обвинял её в том, что она, видите ли, недостаточно сильно ценит любимых им Серых Стражей, вызывал у девушки удивление. Каждому своё, не так ли? Для неё что люди, что не люди — всё это было одинаковой чужой массой, в которой ей не было места. Она всюду чувствовала себя чужой.
Единственное место, где это было не так... да, было такое место. И это — весь мир. Весь причудливый мир Тедаса, свободный от власти человека. Вся природа, всё многообразие видов. Вот там она была на своём месте. Но люди уничтожали это. Не убивать же их теперь? Не истерить же по этому поводу? Сейчас была только одна цель — спасти грифонов. Сделать так, чтоб поголовье их увеличилось. А потом обезопасить вид от Скверны и магии крови. Мечтать о возвращении вида в природу — это единственное, что ей оставалось. Это будет делать кто-то другой. Если ей удастся её миссия. Спасать Орден ей не нужно. У Ордена уже есть спаситель, и у него для этого гораздо больше ресурсов, чем у неё. Все её ресурсы заняты грифонами. Жаль, что он не может этого понять. Но никто не может ни понять, ни разделить. То есть кое-кто может. Но это и всё, что он может. Понять и разделить.
Нет, она всё делала правильно. И усомниться себе не позволит.
— И чего ты от меня хочешь? — спросила она, — Чтоб я отравила Ивара? Или чтобы подговорила его грифона сбросить его на камни?
Вот действительно непонятно: чего Кусланд хочет в данном случае от рядового Стража, который в реальности не может помочь в гражданской войне? И, более того, не желает в ней участвовать. Ей было понятно, чем Кусланд может помочь ей. Но совершенно неясно, чем она может помочь Кусланду. Но он вёл себя так, будто она обязана ему помочь, но отчего-то не хочет. Развязывать войну? Нет, она действительно не хочет. Она примет сторону, если ей не оставят выбора. Но форсировать события совершенно не планирует, потому что она пока что не готова. Никто не готов.
Они были разными. И она реагировала так, как реагировала она. Как ни странно, чувства вины не испытывала за то, что не соответствует его ожиданиям, а он злится на это. Если ему нужна не Валья, то пусть ищет себе не Валью. Она могла ему дать только себя, а она его, похоже, не устраивала совсем. Тут ничего нельзя было сделать. Никто не может быть кем-то другим. Даже если она попытается — ей этого не простят. Там как раз нужна конкретно она, а не кто-то вместо неё.