История

[indent] В те времена деревья были большими, а листья на них изумрудно зелеными. Небо раскинулось пологом ярких звезд, наблюдавших за взрослением юной эльфийки. Ее нельзя было назвать красавицей, но было в ней что-то такое, что привлекало внимание и восхищенные взгляды. Легкость, с которой Эллана общалась со всеми от мала до велика, доброжелательность, открытость, готовность выслушать или помочь. Она никого не осуждала и не сторонилась. «У каждого своя причина и своя правда» считала эльфийка ни с кем не споря, но это не значило, что у нее не было собственного мнения. Она просто не навязывала его другим. Хотя могла бы.

  [indent] Она не любила охоту. Ей нравилось петь и у неё был красивый мелодичный голос, она любила танцевать и музыка кружила ей голову. Эллана как никто другой умела сочинять и могла бы пойти по этому пути. Ей нравилось собирать травы и заботиться о раненных, и этот путь она так же могла бы выбрать. И даже в том, чтобы ухаживать за галами не было для неё ничего отталкивающего. Но рожденная охотником среди охотников Эллана не видела для себя другой судьбы. Особенно, когда осталась единственным выжившим ребёнком у родителей. Как могла она отринуть ремесло семьи? Как могла предать их надежды и чаяния?

[indent]  Убийства претили её природе и Эллана часто промахивалась. Но это не значило, что она не могла попасть. Не хотела. В стрельбе по мишеням ей не было равных, если конечно соревнование шло лишь между девушками. Мужчинам же Эллана проигрывала. Всего на чуть-чуть, на самую малость, чтобы не попрать собственную гордость, но и не задеть чужую. Та чуткость, с которой эльфийка относилась к сородичам, выделяла её на фоне других девушек, делающих все возможное лишь бы быть замеченными. Эллана же не делала ничего, но собирала вокруг себя поклонников, которых, правда, таковыми не считала. Она со всеми дружила одинаково. И с Дерраном, сделавшим для неё лук, и с Эврисом, рассказывающим о животных и помогающим лучше их понимать, и с Шайдайенном, неизменно следовавшим за ней на охоте, и с Маханоном, отделившемся от всех, когда он нашел свой особый путь. Любила всех, словно родных братьев и до поры до времени никому не отдавала предпочтения. Мысль о том, что рано или поздно, придётся это сделать угнетала. Все стремились к браку, Эллана же его страшилась.

— Как я могу узнать того, с кем захочу прожить всю жизнь? Как могу сделать выбор и как не ошибиться? — спрашивала эльфийка у матери, и неизменно получала лишь один ответ:
— Тебе подскажет твоё сердце.

[indent]  Сердце Элланы молчало. Она не могла не замечать как с годами усиливается  неприязнь между Шадайенном и Маханоном. Подружки нашептывали, что в этом её вина. Но верить этому эльфийка не хотела. Она закрывала глаза на отчуждение между Маханоном и остальным кланом, и не хотела присоединяться к тем, кто смотрел на мага с опаской. Эллана видела его одиночество и уважала путь, который он выбрал. И хотя, как и все, побаивалась той силы, что бушевала в юноше, старалась не показывать этого и оставаться ему добрым другом. С Шадайенном у нее было куда больше общего. Будучи охотниками, они много времени проводили вместе. Он всегда был рядом, готовый помочь. Следовал за ней попятам и добивал добычу, на которую у Элланы не поднималась рука. О, как она ненавидела его в такие моменты! Когда он протягивал ей, убитую метким выстрелом лису, для того чтобы охотница могла вернуться на стоянку с добычей. И ненавидела себя за то, что принимала поверженного зверя из его рук и благодарила. Ей не было стыдно вернуться с пустыми руками. Но эта смерть, свершившаяся ради неё, не должна была стать напрасной. И Эллана возвращалась в лагерь с добычей. Шадайенн не понимал, да и не смог бы понять, её чувств, даже если бы эльфийка постаралась ему объяснить, но она не хотела обидеть и молчала, понимая, что завтра будет новый день и будет новая жизнь, которую эльф положит на алтарь своей любви к ней. Или тому, что он принимал за любовь.

[indent]  Валласлин – ритуал на пути взросления каждого эльфа. Ему придавалось столько значения, столько важности вкладывалось в это событие, столько же боли оно приносило. Эллана не понимала как сможет это вытерпеть и как другие терпят. Наверное, её время еще не пришло. Она не достаточно взрослая или не так преданна, выбранному богу. Когда Маханон нанес валласлин раньше положенного срока, первый из тех с кем Элль росла и дружила, ей захотелось быть к нему ближе. Узнать, как он справился с этим. Помочь пережить боль, которую приносила израненная кожа. Но Шадайенн словно с цепи сорвался и ушел в лес, объявив, что не вернётся без шкуры собственноручно убитого медведя. Переживания за друга, опрометчиво кинувшегося в лапы зверя, затмили переживания о друге, прошедшем почетный ритуал. Его искали, хотели вернуть, вразумить и лишь чудом успели отбить у разъярённого зверя — матери, защищавшей своих медвежат, оставшихся теперь сиротами и по её вине тоже. Ей нужно было быть умнее. Остановить это противоборство силы и ума. Выбрать кого-то одного и давно закрыть своё сердце от других. Но Эллана не могла. Ей казалось, что как только она сделает это, то окажется в зоне отчуждения. Её будут ценить, уважать, но Элль никогда больше не сможет позволить себе дружеских посиделок у костра с Эврисом и Дерраном, не сможет пройтись с Маханоном в свете его причудливых шаровых молний. Хотя она и понимала, что все! Весь клан, родители, подруги.. Все ждут их с Шадайенном свадьбы. И она с ней тянула. Тянула до тех пор, пока её промедление чуть было не стоило ему жизни. Но даже это не заставило Эллану дать согласие. Упрямый, непреклонный, жестокий — таким она видела охотника, и не хотела чтобы он был её мужем.

[indent]  Чувство вины, за произошедшие события стало её спутником. Эллана была благодарна Маханону и мастеру Араторну за то, что им удалось сделать. Она ухаживала за раненным Шадайенном так же как за любым оказавшимся на его месте, но когда тот, идущий на поправку, согласился обучать Маханона, он словно бы открылся для Элль с новой, ранее не замеченной стороны. Она поняла, что многого о нём не знает и, может быть, ради неё он не только убивает зверя, но и может приструнить зверя внутри себя, что гораздо ценнее. В тот момент Эллана поняла, что она единственная опора для неприязни между этими эльфами. И как бы ей не было тяжело, решилась сблизиться с Шайенном. Этого решения ждал от неё весь клан. Нет, она еще не дала согласия на свадьбу, но уже и не отвергала такую возможность. И чем больше времени, Шайенн проводил с Маханоном, тем большей нежностью в её сердце отзывался этот его поступок. И вот валласлин украсил и его щеку, признавая тем самым в нем мужчину, готового взять на себя взрослые обязанности, в то время как Эллана признавала себя не готовой к этому ритуалу и тянула.

[indent]  И дело было вовсе не в том, что эльфийка была слаба духом или не обладала должной решительностью. Нет. Её стойкость и сила, проявлялись в других, под час не предсказуемых обстоятельствах. Она не дала клану убить, осиротевших медвежат. Эла горой встала на их защиту и издали, ухаживала и оберегала, пока они не окрепли. Она решительно пресекала любые нападки и насмешки над юными, первый раз взявшими в руки лук, эльфятами, была прекрасной наставницей и другом. Не боялась отправиться в одиночку в лес и собрать трав, для неожиданно слегшего с болезнью деда. Но в вопросах замужества тянула с ответом. И даже валласлин Эллана откладывала. Ведь сделай она его, признай себя достаточно взрослой и придётся принимать то решение, которого все от неё так ждут.

[indent]  Маханон уехал, чтобы принять участие в Конклаве, подруги одна за другой нанесли валласлин, друзья юности обзаводились семьями и на Эллану начали коситься осуждающими взглядами. «Тебя выбрал лучший охотник, а ты все еще его отвергаешь» так и свербело ей в след, вынуждая приступить к подготовке к ритуалу. Как бы не противилась душа Элланы этому шагу, мысль остаться не у дел, отчуждение которое рано или поздно возникнет между ней и остальным кланом, возможность стать изгоем — приводили ее в ужас куда больший, чем боль и необходимость прожить жизнь с нелюбимым. Боль это всего лишь стон тела, реагирующего на признание ей одного из богов своим покровителем. А нелюбовь.. Что ж, есть еще нежность, доверие, общность, крепкая неразрывная дружба. О чем еще ей может мечтаться в этой жизни?

[indent]  В ту зиму у клана начались проблемы с бандитами. Пока долийцам удавалось отбиваться, но было решено сменить место стоянки и отправиться в дорогу. В поисках нового надежного укрытия, Лавелланы провели почти месяц, плутая по дорогам, стараясь сбить бандитов со следа. И все это время Эллану готовили к обряду. Она решилась нанести валасслин богини Андруил как и положено охотнице и должна была это сделать как только найдется достаточно надежное укрытие.

[indent]  Этот день ждали многие. К нему готовились. Уже несколько недель клан не подвергался нападениям и уверовал в относительную безопасность нового места — укромной долины невдалеке от Викома. И было решено, наконец-то, провести обряд. Каждый старался воодушевить Эллану, произнести очередную торжественную речь о важности предстоящего ей испытания. Но все слова, которые должны были вселять уверенность, на деле лишь пугали.  Именно поэтому Эллана ушла подальше в лес, собираясь вернуться лишь к назначенному времени. Она прощалась с собственным детством, с юностью, с грустью признавая, что этим лучшим в её жизни годам пришел конец. Словно перед погружением в глубокое озеро, она хотела надышаться этим воздухом свободы, которой, как ей казалось, уже не место во взрослой жизни.

[indent]  Эллана не сразу разобрала за пением птиц и шумом листвы в кронах деревьев, крики ужаса и боя, доносившегося со стоянки их клана. В тот момент лес словно замер от ужаса, сковавшего её тело. Еще ничего толком не понимая, она бросилась назад к своим родным и любимым, над жизнями которых нависла неизвестная угроза.

[indent]  Это было ужасное побоище. Долийцы казались беззащитными детьми перед хорошо вооруженными и обученными войнами. Как бы они не сопротивлялись, сколько бы силы духа и доблести не проявляли, численное превосходство противника не оставляло эльфам ни единого шанса. Эллана выбежала из леса и тут же угодила в ловушку неприятеля, оторопев от представшего перед её взором кровавого зрелища. Никогда она еще не видела ничего страшнее. Перерубленные на части хрупкие, словно кукольные, эльфийские тела, кричащие о помощи женщины, все ещё не сдающиеся долийские войны, сражающиеся с во много раз превосходящими их силами противника. Не раздумывая, она кинулась на помощь к ближайшему сородичу, опрометчиво выскочив из тени деревьев и тут же была придавлена к земле, напавшим бандитом. «Ах если бы, Маханон был здесь» — только и успела она подумать перед смертью, которая казалось бы уже протянула к ней свои руки, но Эллану ждала куда более худшая доля, чем эльфийка могла предположить.

[indent]  Эллана и еще десяток молодых девиц были захвачены. Их связали и словно бревна сгрузили в повозку, крытую тентом. Им было страшно. Они не знали куда их везут. Да и в тот момент вряд ли кто-то из них думал о собственной судьбе. Каждая только что потеряла все дорогое, что было в жизни. Семьи, любимых, друзей, свободу, образ жизни.. Бандиты уничтожили и втоптали в грязь  то, что им было дорого. Эллана надеялась, что в той бойне выжили не только они. Что кто-нибудь позорно сбежал и спасся, и что, может быть, вернется за ними.. Или хотя бы будет мстить и сотрет с лица земли этих подонков. Каждого! Каждого, кто принимал участие в той бойне.

  [indent] Их держали в темном сыром подвале. Эльфийки быстро потеряли чувство времени, хотя и пытались вначале считать дни. Но когда вокруг всегда темно, и не удается следить за сменой дня и ночи, опираться в счете не на что. Иногда бандиты приносили воды, иногда кидали им корки хлеба, но чаще всего утаскивали несколько девушек, чтобы развлечься. Иногда девушки не возвращались.

[indent]  Эллану утащили в третью ночь. По крайней мере, ей так казалось. Она уже знала, что её ждет, хотя вернувшиеся сестры не были красноречивы в рассказах, лишь испуганно жались к подругам и хныкали. Эла решила, что не будет плакать, чтобы не происходило. Как бы грубо с ней не обращались, стерпит все, но не проронит ни одной слезы. Её слезы чтобы оплакать погибших от рук подонков собратьев, а эти ублюдки их не увидят.

  [indent] В темницу Эллана вернулась лишь на рассвете. Её тело, оскверненное бандитами, отказывалось слушаться. Ей казалось, что оно принадлежит кому-то  другому. Что это все происходит не с ней. Что не может быть так больно, так стыдно и так отвратительно одновременно. Никогда раньше, Эллана не знала этого чувства. А теперь оно стало её спутником. Отвращение к тем, кто терзал их, отвращение к себе и отвращение к своим сокамерницам.

[indent]  Эллана не знала сколько времени потребовалось для того, чтобы их тюремщики придумали себе новое развлечение. Теперь их уводили по одной. И та, чья очередь выпала, должна была указать троих подруг, что заменят её место, или остаться единственной игрушкой в лапах бандитов.  Эла молчала. Другие нет. Но и эти забавы со временем надоели. Девушки перестали возвращаться. Как позже оказалось, каждая по своей причине — кого-то продали, кто-то не пережил мучений.

[indent]  Когда очередная потоскуха, так теперь Эллана про себя называла соплеменниц, назвала её, вместо себя, эльфийка и не думала, что удача в эту ночь повернётся лицом. Бандиты были мертвецки пьяны, еле держались на ногах и почти ничего не соображали. «О, Эльгар'нан, только не отвернись от меня сейчас, умоляю.» — взмолилась эльфийка, выхватывая охотничий нож и вонзая в обрюзгшее пузо одного из мучителей. Второй в это время хлебал эль прямо из кувшина и не сразу сообразил, что произошло. Осознание случившегося прилетело в его голову, вместе с кинжалом, выпущенным, почувствовавшей кровь эльфийкой. Эллана словно обезумела. Почувствовав, пьянящий вкус победы, после стольких ночей страха, боли и унижения, она никак не могла остановиться пронзая тела мучителей кинжалом вновь и вновь. Как будто просто смерти было не достаточно. Её руки, лицо, волосы, лохмотья в которые за время пленения превратилась одежда — всё пропиталось вонючей кровью этих негодяев. И лишь одна мысль остановила кровавое безумие: «они были не одни», а значит рано или поздно кто-нибудь придет за ней. Почувствовав свободу, Эллана не собиралась с ней расставаться. Охотница вышла на охоту и все, чему её учили, все то, что она так долго пыталась отринуть, теперь приумножилось яростью и отчаянием затравленного зверя.

[indent]  Эллана выбралась из застенок по чистой случайности. Бандиты, видимо, что-то  праздновали и были мертвецки пьяны. Некоторые из тех, кого она встретила на своем пути, настолько не держались на ногах, что убить их было даже проще, чем подстрелить зайца. К тому же, неожиданно пришла помощь. Старая кухарка, которую до этой встречи, Эллана и в глаза не видела, как-то прознала о том, что творят с пленными и решилась прийти девушкам на помощь. Она подсыпала сонный порошок в трапезу бандитов и открыла двери для деревенских мужиков, соблазненных шансом наживы и возможностью избавить родное селение от неприятного соседства. Под утро они подожгли дом, забрав ценности, припасы и принадлежащих бандитам лошадей.

  [indent] Валласлин, а вернее его отсутствие, теперь играл Эллане на руку. Прожив какое-то время в семье кухарки, узнав привычки и обычаи людей, Эла отправилась в город, пытаясь найти свой истинный путь. Она очень скоро поняла, что навсегда останется чужой, для живущих в эльфинажах, хотя и нашла там приют и помощь. Но все произошедшее с ней, с кланом, не давало покоя, возвращаясь ночными кошмарами, давящими воспоминаниями наяву и бессильным чувством ярости, пришедшим на смену горю. Влекомая жаждой мести, эльфийка, начала выслеживать всех, кто казался ей причастным к той бойне. Несколько имен, она слышала от тюремщиков, ожидавших своей очереди, другие узнавала у тех, кого удавалось обезвредить. Эла не знала больше что такое честь, нанося удар в спину на безлюдных улицах. Иногда, выжидая нужного момента днями, неделями или месяцами. Она была терпелива. Но слух об убийце, живущем в тени улиц, скоро разнесся по округе. Подонки, стали осторожней, и все сложнее было застать их в благоприятной убийству обстановке, а выпытать имена товарищей и вовсе стало невозможно. Лавеллан понимала, что все кого ей удалось достать лишь мелкие сошки, исполнители, пешки, в то время как заказчики и в ус не дуют. Но даже эта мелкая шваль была для Элы маленькой победой. На их руках была кровь её братьев, а значит они заслуживали смерти.

[indent] Однажды, очередная жертва, бывшая всего лишь наёмником на той бойне, назвала ей имя, которое Эллана не слышала раньше. Этот человек был знатен и мог вывести её план мести на новый уровень. Охота за ним увела эльфийку далеко за пределы Вольной Марки в Вейрс.  Эла долго готовилась к нападению, изучала особняк, привычки жертвы, просчитывала возможности и вот когда ей казалось, что она готова свершить задуманное, её план провалился. Подонок словно ждал нападения и был к нему готов. Эллана вновь оказалась пленницей.

[indent]  Неизвестно, что заставило стареющего Антиванского ворона Мигеля Переса оставить в живых наглую эльфийку, покусившуюся на его жизнь. Может быть скука достопочтенного сеньора, проживающего старость в тени былых побед и свершений, может быть наглость и самонадеянность самопальной убийцы, а может быть, замеченные у неё способности. Но факт остаётся фактом — он сохранил Эллане жизнь и обучал её в течении следующих трёх лет. Это не были добрые отношения учителя и ученицы. Ворон относился к эльфийке как к домашней зверушке, призвание которой развлекать его своими неудачами. Это были годы жестоких тренировок и лишений, унижения и испытаний. К обожжённым во время побега из первой темницы ладоням, добавились шрамы от плетки на спине и плечах. Её наказывали за дерзость, за ошибку, за не умение дать достойный отпор и по любой, как ей казалось, прихоти мелочного старика. И между делом воспитывали характер. Сеньор растил свою маленькую убийцу с той тщательностью и жестокостью, с которой когда-то взрастили его. Эллана же была благодарна за знания, конечно, только в те редкие минуты, когда не ненавидела наставника всей душой. Но ненависть слепа и делает уязвимой — очень скоро уяснила она. Привязанность сковывает надежней цепей. А сострадание первый шаг к тому, чтобы получить нож в спину. Такие истины преподал ей учитель вместе с антиванским и торговым языками. Когда учитель посчитал Эллану готовой, он стал отправлять эльфийку с заданиями. Сначала жертвами были мелкие уличные торговцы, но по мере того как рос опыт юной убийцы, задания усложнялись. Доказав сеньору преданность, Эла получила в распоряжение отдельный домик на заднем дворе особняка Переса, который хоть и не был её собственным, но был куда лучше темницы.

Способности и навыки:

* С детства умеет стрелять из лука, выслеживать в лесу добычу, собирать полезные травы и коренья и готовить из них простые эльфийские отвары. Отлично ладит с животными.
* Ловкая, гибкая. Умеет быть незаметной и прятаться как в лесу, так и в городе. Обучена искусству убивать у Антиванского ворона, но не является членом гильдии. Исполняет поручения наставника, который впрочем считает себя её полноправным хозяином.
* Грамотно говорит на эльфийском, торговом и антиванском языках (с акцентом). На последних двух может прочитать и написать простую записку.
* Довольно музыкальна. Имеет хороший слух и приятный голос. Впрочем давно не тренировалась, и скорее всего потеряла часть навыков.
* При необходимости, может пустить в ход парные клинки, но предпочитает не сталкиваться с неприятелем лицом к лицу.
* Разбирается в ядах и противоядиях, умеет применять и первые и вторые. Может изготовить простейшие из них.
* Опытная наездница.

Типовой инвентарь и недвижимость:

[indent]  Лук стандартного размера, два добротных парных клинка — все без опознавательных знаков и в случае чего может принадлежать кому угодно. Колчан стрел. Заплечная сумка в которой небольшой запас монет, несколько чистых лоскутов ткани, бинт, целебная припарка. В зависимости от задания, с собой может так же быть яд и противоядие.

[indent]  Собственности нет. Может использовать лошадей с конюшни наставника.

[indent] Несколько недель назад, возвращаясь с задания нашла в лесу раненого лисенка. Сначала хотела добить, но встретившись с ним взглядом, забрала домой и выхаживает в тайне от наставника.

Отредактировано Ellana Lavellan (2018-12-26 21:01:03)